– Ну, где вопли? Истерика? Где "Почему ты не рассказал мне, козёл?"

Улыбается осторожно, как-то вымученно, стараясь не задействовать повреждённую часть лица.

– Я понимаю, наверное. Ну, почему не сказал сразу.

Киваю. Затягиваюсь.

Кажется, и вовсе не смогу остановиться, пока пачка не закончится. Благо, всего пара сигарет осталась, и смерть от отравления мне точно не грозит.

Вдох, выдох.

Выдох, вдох.

– Спасибо тебе. Наверное.

– Спасибо? – Кай даже разворачивается ко мне.

Теперь прямо стоит передо мной. Стоит и силится выжать из себя более-менее саркастичное выражение, но с его лицом это плохо выходит.

Да. Спасибо.

– И за что же?

За то, что сам того не ведая не позволил мне съехать с катушек, одним только присутствием удерживая подальше от этой суки.

За то, что не дал мне втоптать всё более явную лысину Ларри в паркет.

За то, что держал меня, заведомо зная, что ни хуя не выйдет. Не выйдет, но всё одно…

Вытягиваю обещающую скорый рак лёгких белую палочку изо рта и отчего-то вспоминаю, просто циклюсь на этом моменте.

Секунда, плюс-минус, до и после того, как поперёк моей груди сомкнулись его пальцы в замок.

Жался к спине, прижимался пострадавшей щекой, и… Меня почти отпустило тогда.

Это так… странно? Забавно, может?

Не знаю, не подобрать нужного сравнения, но это так… ТАК, ощущать то, как легко можешь высвободиться, отпихнуть пиздюка, но не делаешь этого.

Потому что он не виноват. Потому что уже сделал ему больно. И, наверное, ещё отчасти потому, что Ларри – плешивый, стрёмный, как моё дыхание после попойки, Ларри, – начал медленно оседать вниз. Скатываться по стеночке, тяжело дыша и хватаясь за то место, где у нормальных людей сердце, а не нагрудный карман с визитницей. Покрывается липкой испариной и что-то бормочет, едва шевеля посиневшими, как у трупа, губами.

Неотложка приехала спустя каких-то пятнадцать минут. И всё это время именно Кайлер, который стал причиной не одной седой волосины на жопе Нильсона, сидел рядом с ним и промакивал пунцовый лоб полотенцем, сложенным вчетверо. Ослабил галстук, часы снял. Херов фанат сериалов про скорую помощь, не иначе.

Даже Джейн притихла. Просекла, стерва, что, решив эффектно столкнуть нас лоб в лоб, едва не осталась без бабок.

И тогда я просто ушёл, зацепил по дороге куртку, отыскал пачку сигарет и, как настоящий мужик, плюхнулся на крышку унитаза задницей. Так и сидел, пространно изучая взглядом своё отражение, искажённое выпуклой дверью душевой кабины. Сидел, пока незапертый замок не щёлкнул, и моему и без того ни хера не одиночеству пришёл конец.

Курю.

Смотрит.

– И что теперь? – спрашивает, а я могу только пожать плечами.

Теперь я пытаюсь не вести мысленные диалоги с самим собой, пытаясь понять, что, собственно, со мной не так.

Или нет, не верно. Дохера со мной не так. Даже больше, чем дохера, если выхоленная сучка, с презрением относившаяся ко всем, кто хоть как-то так или иначе касается унизительного звания обслуживающего персонала, не нашла никого лучше, чем мой агент.

Но кто ж знал, что его так ёбнет. Наверное, я всё-таки должен поинтересоваться. Хотя бы для того, чтобы прикинуть, заказывать ему торжественную панихиду или, как оклемается, отрезать яйца.

– Что там со стариной Ларри? Предварительный диагноз, все дела?..

– Инфаркт.

– Это ты на глаз определил? А меня посмотришь? Уже видишь саркому на месте печени и…

– Электрокардиограмма, идиот.

– Прямо на месте сделали или до дивана донесли?

– До дивана, да. А это важно?

Киваю.

Блядство же! И эта уже догорела, фильтр дымит.

– Напомни мне его выкинуть.

Упорно лезу в пачку, из двух сиротливо болтающихся в ней сигарет выбираю левую.

– Может, уже хватит?

Послушно касаюсь подбородком груди и прикуриваю.

Закатывает глаза.

– Один раз.

Не допираю вот так сходу, то ли из-за того, что реально ведёт уже, а перед глазами расплывается, то ли из-за того, что просто внутри что-то перегорело и выключилось.

– Что один раз?

– Ларри сказал, что это было всего один раз.

Щурюсь, пытаясь сконцентрироваться на Кайлере и словах, только что неосмотрительно вылетевших из его рта.

Снова зло берёт, за кишки хватает и тугой верёвкой их скручивает. На всех разом.

Джейн, Ларри, Кайлер.

В черепе коротит, и список виноватых становится немного длиннее, чем секундой ранее.

– Защищаешь, значит?

Сомневается, с ноги на ногу мнётся, не может решиться то ли и вовсе съебать подальше, то ли…

Решается.

– Может быть.

Дёргаюсь, как от хорошего апперкота, разве что на пол не падаю.

Въебал. Точнёхонько. По больному.

– Считаешь, что заслужил?

Щурюсь и жду его ответа. Прежде чем затянуться, думаю о том, что он ни хера обо мне не знает, но легко делает выводы.

Думаю о том, что… Через ёбаное зеркало. Возвращается всё назад.

– Считаю, что тебе следует сначала поговорить с мистером Нильсоном, а уже потом рвать контракт, или что там у вас.

– А, может быть, ты не будешь совать свою мо…

– Ключевое слово ПОГОВОРИТЬ, Рен. Подумай об этом.

"…туда, куда не следует", – договариваю окончание фразы уже про себя. Потому как, перебив, тут же выходит, наконец-то перестав отсвечивать линзами очков в мою сторону.

Кажется, царапина появилась на правом стекле, нихуёво так упали.

Блядь! Какого хуя я вообще сейчас о его очках думаю? Нифига, переживёт, всегда сможет дотащить свою жопу до ближайшей оптики.

Представляю, как он уходит и в воображении почему-то не возвращается.